Они погибли на марше от Мурманска до Петсамо...
В этом году вся наша страна отмечала 70-летие Победы в Великой Отечественной войне. В каждой семье вспоминали близких, погибших на полях сражений, или ушедших от нас уже в мирное время. Вспоминали каждого из них поименно… Но каждого ли?
Сегодня я расскажу о поиске, который раскрыл мне один из эпизодов войны. Из города Сысерти Свердловской области об отце написала мне Нэлли Фофанова. Ей, слава Богу, было известно приблизительное место гибели родителя. А написать ее подтолкнула моя статья с размышлениями о необходимости посмертного награждения павших воинов.
Она поддерживает эту проблему, поднятую нами, кстати, давно. И тоже возмущена тем, что Кремль тринадцать лет назад отклонил просьбу тогдашнего губернатора Свердловской области Эдуарда Росселя о посмертном награждении под предлогом, что погибших много, а награда дорогая (порядка 300-400 рублей), и казна не выдержит таких затрат.
Что и говорить, сослались дипломатично, по-советски, на казну, зная, что причина в другом. И вот об этом я хотел бы рассказать на примере найденных сведений по письму дочери погибшего солдата ДЮПИНА Дмитрия Трофимовича, призванного из Гаринского района Свердловской области. Нэлли Дмитриевна пишет с долей иронии: «… нет у государства денег на медаль, у Державы, освободившей пол Европы от фашистов… Давайте попросим, протянем руку к Европе. Пусть помогут семьям павших собрать деньги на памятные медали…». И она не первая откликнулась по теме посмертного награждения. Шесть десятилетий почитания живых фронтовиков (что, конечно, правильно) и … забвения павших. И кто же тормозит это святое дело признания вклада отдавших жизнь? Непростой вопрос. И на него в какой-то мере отвечает тяжелая судьба солдат, однополчан Дмитрия ДЮПИНА. Из письма следует, что дочери мало что известно о деталях гибели ее отца. Ей что-то говорили в военкомате в Мурманске, но детали, возможно, не знали и местные военные.
Итак, когда я вышел на документы военных лет, где вписано имя ее отца, в списке увидел много свердловчан - его однополчан из 480 стрелкового полка 152 дивизии 14 Армии, погибших в одно время с Дмитрием Трофимовичем, - в мае 1942 года. Но причина смерти у них записана странная: умер на марше. Поясню, что под маршем имеется в виду многокилометровое шествие солдатского строя из тыла к месту предстоящих боев. Что же случилось на марше от Мурманска на Петсамо? Жара? Муштра? Налет авиации? Сердце?..
Вот несколько имен: Казулов Иван из Нижней Салды, Пестров Борис из ст. Монетка , Чупраков Федор, Трофимов Виктор из Свердловска — умерли на 66 километре, Казаринов Трофим из Шалинского района, Евский Василий и Вольшотов Андрей из Алапаевска — на 64 км… И еще не один десяток листов с фамилиями свердловчан, башкир, пермяков. Забегая вперед, скажу, что в этом скорбном списке более 480 человек, умерших на марше. Кто на 27 км (39-летний Запрудин Андрей из Березовского), на 36 км (34-летний Мочилин Иван из Ревды), кто на 45 км (38-летний Князев Иван из пос. Кытлым) и т.д.
Я нашел в книге советского периода (автора не стал запоминать) воспоминания бывшего политработника 152 дивизии, куда в то время входил 480 полк, что в те дни от тяжелых условий перехода на марше погибло 3 человека. Всего 3, а не 480. И сегодня не его, а меня готовы объявить фальсификатором. А ведь он знал о сотнях погибших, но партия приказала облагородить для истории ситуацию, и «политраб» благородно «наследил в истории».
Погибли не изнеженные люди. И не от пуль и осколков снарядов. Погибли от сильнейшей пурги. Пурги, предсказанной армейским метеорологом заранее. Только не стали командиры дивизии и полка останавливать поход из-за погодной сводки. Мало того, перед тем, как направить в Мурманск дивизию, ее, прибывшую накануне с Урала, сформированную в Красноуфимске, свежую не обстрелянную дивизию, уже на Кольском полуострове перевели на летнюю форму одежды, оставив солдат в пилотках и легком белье. И бросили эшелонами в Мурманск, где снег еще и не думал сходить. Дивизию спешно включили в состав 14 Армии. Зимнее обмундирование оставили в 26 Армии. Так по соображениям «заботливых» генералов легче будет двигаться армейским обозам. Но это же север России!
Из свидетельств очевидцев следует такая хронология марша. 2-го мая начались густые мокроснежные осадки. И вскоре поднялась жуткая метель с сильным северо-западным ветром. А предстояло пройти пешком 80 км, форсируя Мурманский залив. Солдатам не выдали плащ-палаток. Укрытий никаких. Скалы. Березки тощие. 5-го мая ветер еще усилился. Мороз сковал шинели, и обмотки на ногах покрылись коркой льда. Ветром сдувало пилотки. Снежные заносы не дали возможности пройти обозам. На намеченных привалах не было пищи и укрытий. С собой в дорогу не выдали сухого пайка.
6 мая буран с силой сдувал со скал песок, который вместе со снегом забивал глаза. Помогать кому-то означало погибнуть тоже. И вот остановка ближе к переднему краю. Солдаты, не спавшие несколько дней и голодные, падали и замерзали. Кто-то умудрялся разжечь костры. Рядом по кругу располагались солдаты. Сон — смерть… К числу умерших прибавилось 1683 обмороженных…
Прибывшая комиссия из 14-й Армии пришла к выводу, что дивизия на 80 процентов потеряла боеспособность. Но ретивый командир дивизии успел бросить в бой остатки 480 полка. Обмороженные солдаты приняли смерть, не достигнув никаких результатов. И среди них 11 мая пал Дюпин. Оставшиеся были отправлены назад, в Мурманск. Благо, что противник и не намечал никаких боевых действий, тем более в такую погоду.
А что с командованием Армии и дивизии? Какие-то последствия были? Да, были. Командующий 14-й Армии Владимир Иванович Щербаков вскоре был повышен в звании. Стал боевым генерал-лейтенантом. Прожил 80 лет. И командир дивизии полковник Вехин Григорий Иванович также был повышен в звании. С января 1943 года стал генералом. Закончил войну Героем Советского Союза, прожив 88 лет в славе и почете. Надежные коммунисты, тот и другой, не посмели перечить вышестоящим командирам. Они похоже не задумывались о таких пустяках, как жизнь солдата, об их семьях ни во время войны, ни после.
Дочь солдата Дюпина написала, что когда отца забрали на фронт в ноябре 1941 года, осталось 6 детей. Старшей 12 лет. Последняя — она… Из писем знаю, что во многих семьях было по 3-7, даже по 8 детей. И никто еще не работник из них. Почему так происходило? Ни в какой другой армии мира такого не было. И даже в царское время в период Первой мировой войны были так называемые льготы по призыву. В царском Уставе о Воинской Повинности статьей 48 было установлено четыре разряда льгот. Каждый разряд содержал несколько вариантов отсрочек. И большинство из них учитывало состояние с возможностью продолжения производственной деятельности семей, а стало быть, и Государства. К примеру, если в случае призыва следом не было работоспособного брата, отца и т.д., то не призывали в этот год. И если служил старший брат, то до его демобилизации младшего, достигшего призывного возраста, не направляли в армию …
А что же у нас, в советский период? Красота, никакой частной собственности!.. Ни земельного надела у крестьянина, ни мастерской, ни пая в предприятии. Забирай последнего кормильца. Он же раб государства! И при этом еще и отдай жизнь. А если солдата причислят к пропавшим без вести или он попадет в плен, так прилепят павшему ярлык сомнительного солдата, а то и предателя. И его семью соответственно унижали на каждом шагу. И этот подход сохраняется до сих пор и у упертых коммунистов, и у их преемников. В инструкциях для политработников напрямую требовалось прививать солдатам презрение к смерти. Похоже, что они сами крепко усвоили это презрение к смерти… своих солдат. Да так, что до сих пор их подходами руководствуются нынешние правители, не решаясь посмертно наградить солдат, отдавших жизни за своих детей, за тех же чиновников, забывших их, и за Родину, в конце-то концов.
Именно отсюда берет начало не изжитое до сих пор подозрительное отношение к солдатам тяжелой судьбы. К нашим солдатам. У наших союзников по войне такого отношения к солдатам не было. У американцев, например, семьям погибших в плену или на поле боя обязательно и оперативно(!) передавали почетную награду — Орден Пурпурного Сердца.
И если и к 70-летию Победы не будет наград у солдат (я про павших), это будет постыдно свидетельствовать о тех, кто несет в себе до сих пор большевистский заряд маргиналов, дорвавшихся до власти в незабываемом 1917-м и несущих эстафету тупого фанатизма в нынешнем времени. И не случайно как бы само собой разумеющееся в наши памятные дни руководство региона со свитой общественников и лояльных им депутатов-партийцев идут стадом на площадь коммунаров выражать свою преданность идее, начертанной на стеле у Вечного огня: «…отдавшим свою жизнь за светлое будущее человечества — коммунизм».
По материалам статьи Алексея ЗЫКОВА, председателя Свердловской областной общественной организации «Семьи погибших воинов», «Новая газета на Урале», февраль 2015 г.
Послесловие к статье:
В Книге Памяти Салдинского края (автор Ю.С. Зорихина), вышедшей в свет в 2012 году, фамилии Ивана Казулова из Нижней Салды нет. А ведь Юлия Сергеевна, поисковик со стажем, потратила на подготовку этой книги не один десяток лет. А это значит, что поиск нужно непременно продолжать, чтобы знать и помнить наших земляков поименно!
Егор Королев
